"Собака", Cпб / Портреты

Ксения Раппопорт

После ролей в картинах Джузеппе Торнаторе и Марии Соле Тоньяцци Ксении сначала доверили вести церемонию Венецианского кинофестиваля, а спустя год вручили на нем Кубок Вольпи, приз за лучшую женскую роль. Скоро Раппопорт предстанет в новом российском фильме – философской саге Сергея Дебижева «Золотое сечение».

Вы смотрели фильм «Два капитана – 2», первую игровую картину Дебижева, которая вышла в 1992 году?

Да, смотрела, а еще раньше я видела программу его друга Сергея Курехина про то, что Ленин – гриб. Помните? Это был настоящий шок! Казалось, что на российском, тогда еще советском, телевидении такого просто не может быть.

Жена Курехина, Настя, рассказывала, что после программы люди с высшим образованием звонили ей и спрашивали: «Скажи по дружбе, а это правда?»

Вот именно. А все эти оскорбленные бабушки, которые писали на телевидение возмущенные письма, что Ленин никаким грибом не был? Дебижев, по его словам, с самого начала был в курсе всей этой мистификации. В общем, Сергей – один из героев уникальной эпохи, которая для меня очень важна.

Вы интересовались андеграундом 1980-х?

Конечно. Как полагается, пила кофе в «Сайгоне». Участвовала в театрализованных акциях на Пушкинской, 10. Прорывалась на рок-концерты в Ленинградский дом молодежи и даже в милицию попадала. Билетов было не достать, и я рисовала их на плексигласовом листе, подставив снизу лампу. (Смеется.)

Рок-музыка того времени породила множество слоганов, например: «Перемен! Мы ждем перемен!» или «Завтра действовать будем мы». Какой из них вам близок?

Если говорить о Цое, раз вы его цитируете, то его музыка мне всегда была близка. Особенно в подростковом возрасте. Помню свой первый кассетный плеер и как я засыпала под «Кино» с наушниками в ушах и с ощущением, что это написано про меня. Помню, что, когда слушала рабочую запись последнего «Черного альбома», вышедшего уже после смерти Цоя, у меня бежали мурашки от того, как этот человек ощущал и проживал и как предчувствовал свою судьбу. И я не стала бы растаскивать его творчество на слоганы. Многие тексты Цоя не так просты, как кажутся, и, как настоящее искусство, они продолжают жить. У нас есть спектакль «Слуга двух господ» по Карло Гольдони, который мы делали компанией однокурсников. Это пьеса о совершенно безбашенной юности и о тех безрассудствах, которые можно совершить только в таком возрасте. В нашем спектакле звучат песни группы «Кино». Между прочим, Гольдони, как и Цой, тоже был исключительным бунтарем.

А с Дебижевым вы были знакомы до съемок?

Нет. Мы познакомились на пробах. Меня совершенно очаровал его сценарий – первоначально это была авантюрно-приключенческая история. Причем Сергей видел меня в другой роли, но тот персонаж фигурировал только в российской части картины, а мне хотелось увидеть Камбоджу, так красочно описанную в сценарии, где героини ищут старинную золотую статую Будды. И я предложила сыграть двух других героинь, археолога Мари и ее бабушку в молодости.

Вас не смущало, что придется ехать в страну не особо комфортную для съемок?

Наоборот. Сережа сейчас говорит в интервью, что мы с Лешей Серебряковым не хотели ехать, но это не так. Камбоджа – совершенно особый мир. Дебижев хорошо знает эту страну и действительно ею увлечен. Настолько, что иногда казалось, будто мы, актеры, были ему там не очень нужны. Сценарий, который я читала, просто исчез. Все стало перетекать из авантюрной истории в философскую. И я иногда себя спрашивала: «А что вообще происходит?»

Вы авантюристка?

В общем-то, съемки в Камбодже – отличный тому пример. Взять хотя бы тропические болезни. Перед отъездом мне сказали, что нужно сделать шестнадцать прививок, перерыв после каждой – месяц. А у меня неделя до вылета. Врач развел руками и посоветовал хотя бы выпивать там каждый вечер немного виски.

К счастью, обошлось.

Да, но острых ощущений было много. Начнем с того, что камбоджийцы абсолютно наивные люди. Договариваемся с кем-нибудь о встрече, допустим, на следующий день в двенадцать. Приходим – никого нет. Потом через пару часов случайно видим нашего знакомого, спрашиваем: «Что же ты не пришел?» Пожимает плечами: да так. Потом этот незабываемый ресторан нашей гостиницы, стены которого представляют собой террариум. Там ползают здоровенные змеи и пожирают мышей. Естественно, при виде этого есть совершенно не хотелось.
В довершение всего Дебижев, для убедительности сцены, в которой мою героиню жалит змея, предложил мне по-настоящему «укуситься», уверяя, что наш хозяин приготовит противоядие. Когда я стала отказываться, он заявил, что готов в знак солидарности проделать то же самое с собой. Более того, он стал подбивать на это других членов съемочной группы. Я не хотела подвергать опасности ничью жизнь и поэтому отказалась категорически.

Как вы справляетесь со стрессами?

Пока не справляюсь. Вообще, чтобы унять нервы, я брожу по книжным магазинам, по разным отделам, беру в руки книги, листаю.

И какие книги помогли вам что-то понять о жизни?

«Сто лет одиночества» Маркеса, «Мастер и Маргарита» Булгакова, «Жизнь насекомых» Пелевина. Первое сильнейшее впечатление, в восемь лет, – «Дон Кихот» Сервантеса. Я сама ежедневно сражаюсь с ветряными мельницами. Проблема в том, что распознать их сразу невозможно, сначала всегда кажется, что это… чудовища.

Чему вы научились у своих родителей?

Всему, и до сих пор продолжаю у них учиться. Мой папа, архитектор, научил меня красивому печатному почерку и графическим рисункам. А мама – печь превосходные торты. (Задумывается.)
И подменять мысли эмоциями.

Вы будете ощущать дискомфорт, если о вас перестанут писать в прессе?

Сейчас я ощущаю дискомфорт оттого, что обо мне пишут. Мне кажется, что говорить о себе всерьез… смешно.

Что бы вы хотели, чтобы ваша внучка рассказала о вас журналистам через сто лет?

Главное, чтобы никаких гадостей. Это уже будет неплохо.
Собака #111, Апрель'10