8 дней Марта 2013-го

РАМТ. День первый:
"Шатов. Кириллов. Пётр" в постановке Александра Доронина.

Для меня этот спектакль - о разноликом Петре Верховенском, о "Колумбе без Америки", об умеющем говорить и заставляющим себя слушать, о "болтливом студенте с дыркой в голове", о мошеннике, обладающем чрезвычайной способностью видения человеческой души и её искусном манипулировании ...
В камерном пространстве маленькой сцены театра разворачиваются кульминационные моменты романа Достоевского, когда расставляются точки над "и" - два близких человека, разных по характеру и духу почти одновременно теряют жизнь. Один - совершенно безмятежно, ничего не предчувствуя, озаренный неожидано вспыхнувшей надеждой нового начала и второй - мучительно выстраданно, в лихорадке борьбы с самим собой, сомневающийся и совершенно обессиленный. И в том, и вдругом случае - от мастерски, бесовски наведенного курка Верховенского...
На расстоянии вытянутой руки перед тобой совершенно настоящая, искренная картина переплетения судеб. Две комнаты с общей стеной, с островком одновременно соединящим и разделяющих их. Органично продумано одновременное действие в этом двойном пространстве, как-бы добавляя динамичности - ведь так много нужно сказать, и так много объяснить!
Вот Верховенский "прощупывает" готовность Кириллова. И Кириллов полон еще брезгливости к нему, разговор о своеволии не звучит обреченно, но мячик уже подхвачен, надежный Эркель за спиной, да и другие, запуганные уже никуда не денутся...
А рядышком к уже приговоренному, неуклюжему, стыдливому и честному Шатову неожиданно возвращается жена. Выражение лица актера на этот момент не передать - это нужно видеть... Как-будто перед ним возникает не уставшая и чрезвычайно раздраженная женщина, а Весна Ботичелли, по-минимому... И лихорадочные мысли, и движения - все это сплетается в натянутое, словно струна, отчаянье - удержать, помочь и самому спастись... Метания за помощью к живущему по соседству Кириллову дарят нам еще одну незабываемую сцену монолога последнего о вечной гармонии и потрясающую ответную реакцию Шатова: "Кириллов, у вас нет падучей?
- Нет.
Значит будет."
Как можно в этом хаосе ещё задумываться об аналогиях? Шатов, вспоминая о магометовом кувшине, пытается предостеречь Кириллова... Эх, больше бы им времени, не такого стечения обстоятельств...
Что-то ломается в Марии и меняет её с рождением ребенка. Появляется маленькая, хрупкая соломинка надежды. Она все еще сердита и раздражена, но не на это обращаешь внимание, а на совершенно идиотско-блаженное лицо Шатова, на ту волну нахлынувшего чуда, которое воссоединит их втроём, отправит в новый путь, с новыми силами.
Но выросшим крыльям за спиной не суждено раскрыться. Эркель на ступенях, Шатову нужно сделать последний шаг в этом старом ужасе. Он вернется к Марии и Ивану уже только затем, чтобы забрать с собой туда, где никогда не расстанутся. Эта сцена ухода под спетую песню чрезвычайно тронула меня...
И вот уже злобный Верховенский усаживается и жадно поедает отварную курицу в комнате Кириллова. Разговор не складывается так, как хотелось бы Петру - Кириллов хоть изнеможден ожиданием, но все еще в рассудительном состоянии, а Верховенскому нужно бы побыстрее замести следы, душонка-то встревожена - "застрелится-не застрелится?" Но самообладания он не теряет, даже не ленится дискутировать, не снимая, при этом ладони с холодной стали револьвера, припрятанного в кармане. Всё происходит по нарастающей - эта сцена принадлежит Кириллову и актеру Сипину, этот образ воплотившему. Так сыграть эту ужасную борьбу с двумя сразу - с ехидной пиявкой, требующей выполнения долга и собой, несмотря ни на какую высокую философию, ужасно страшащегося боли смерти - это высший пилотаж...Для меня, в этом спетакле, он больше всех вызывает сострадание именно потому, что так мученически ищет свободы и пытается верить в своего Человекобога...
Думала, почему - в названии просто "Пётр"? Теперь понимаю, что именно он приводит к такой кульминации. Именно за ним незримо стоят и отец, и Ставрогин, и Марья Тимофеевна с Лебядкиным, и Лиза, и все "неблагонадежные" и очень верный, но, все-таки, в последнее мгновенье прозревший Эркель. Ему не досталось протянутой руки, а только скользкая фраза да подброшенный мячик...
Очень своеобразная, символичная эстафета...

Больше всего люблю живой театр за то, что полностью растворяюсь в этом пространстве, если "кликнет", конечно... Огромное спасибо режиссеру и актерам за то, что делают это возможным.
Огромным открытием стали для меня Сергей Печенкин в роли Верховенского и Андрей Сипин в роли Кириллова.
Спектакль смотрела сразу после длительного перелёта. Усталости - ни в одном глазу.

***

 РАМТ. День второй:
"Скупой" в постановке Егора Перегудова.

Честно говоря, понятия не имела, чего ожидать. Дело в том, что о предстоящих премьерах читаю только тогда, когда возникает интерес. Ну какой интерес может вызвать "Скупой" Мольера, ставленый-переставленый, совершенно архивно-нафталинный, на мой взгляд, абсолютно не смешной и куда менее интересный, чем "Кабала святош", или тот же "Тартюф"?
Так что на этот спектакль шла совершенно неподготовленной, ни считая быстрого освежения памяти, благо, читается легко и как ни странно - очень образно.
Тем более было мое удивление от увиденного, оказывается в неподготовленности может оказаться своя изюминка. Меня усадили в зрительное место на сцене, так что всё действие наблюдаешь будто со стороны. В этом, неоспоримо есть своеобразный плюс, если учитывать, что через некоторое время начинаешь понимать смысл сценографии. Главная квадратная площадка находится в центре, а по противоположным сторонам - гримировальные актерские места, принадлежащие участникам пьесы и становящиеся то продолжением действующего пространства, то площадкой для инструментальных живых обработок, к слову, потрясающе органичных и талантливых. Т.е., нет замкнутости и традиционности, спектакль "на площади", точно так, как когда-то игралось под открытым небом, с минимом декораций, но максимумом неимоверных импровизаций. Да, так и хочется назвать этот спектакль - импровизацией и именно поэтому такой спектакль всегда будет интересно пересматривать.
Он совершенно непредсказуемый с самого начала. Появившийся на сцене Гарпагон с портретом в руках просит охарактеризовать человека, изображенного на портрете. И в этом начале заложена идея - человека можно описать совершенно по-разному в зависимости от того, что от тебя хотят услышать. Чем лучше Гарпагона те же Валер, или Фрозина, всеми правдами и неправдами, уловками и хитростяи пытающиеся добиться своих определенных целей? Или Клеант, франт и игрок, мечтающий о выходе из под отцовской опеки? Да, у всех есть цели, но ведь могут быть и разные пути их достижения, тогда как в данной ситуации всё сводится только к одному общему камню преткновения - заветному сундучку скупердяя Гарпагона.
В своей скупости Гарпагон комичен, совершенно не злой, мне кажется. скупость для него - самозащита от эмоций разочарования или одиночества, которым он сам себя "награждает", всё больше и больше прячась в панцырь как черепаха... И тем не менее, он раним - хочет быть любим, в сцене с Марианой - с бородой, большим носом и очками после первичной реакции смеха почти трогателен...Еще меня порадовал он в начале второго акта, когда репетировалась какая-то древнеримская(?) постановка... Гарпагона , оказывается, может волновать и нечто, кроме денег - как искусно, настоятельно и подробно он объяснял репетиционный процесс... Мне кажется, в тексте "Скупого" этого не было, а в постановке - очень к месту... Хотя, когда еще перечитывала его, то он казался каким-то незавершенным, или укороченным, ведь как здорово можно было бы развить предложенную Фрозиной линию представления Гарпагону женщины в летах, разыграв в ней знатную особу... Но..., хватило очень своевременного превращения Ансельма в Томазо д'Альбурчи, а также многочисленнейших преобразований Лафлеша, чего только стоят его бабульки-вдовушки...да и сам по себе Лафлеш -просто фонтан импровизаций на сцене и бас-гитара вне...Очень понравился Сипин в небольшой, но цинично-комичной тройной роли Жака. Очень удивил Клеант в исполнении Романа Степенского, совершенно не такой каким себе представляла (возможно потому еще, что нужно было выходить из пикантной ситуации с Марианой) и, наоборот - удивил Кривощапов в роли Валера, на мой взгляд, 100%-й Валер, романтичный, влюбленный, хотя вот его возлюбленная мне тоже виделась немного другой...
По правде сказать, сложно пытаться вычленить какой-то особенно понравившийся или запоминающийся момент, настолько необычно и главное - неожиданно всё происходит. Взять, хотя бы, к примеру, "пО миру" ушедших просить Клеанта и Элизу, обращение Гарпагона за советом к зрителю куда упрятать денюжку, или того же подставного зрителя, в итоге оказавшимся актером-участником спектакля, громогласным превращением которого я просто была шокирована (наивная душа...)
Спектакль-неожиданность, спектакль-удивление, спектакль-радость и увлеченность...
Вот таким может оказаться нафталинный Мольер в постановке режиссера с удивительным видением и командой актеров, совершенно уникальных диапазонов...
Спасибо большое.

***

РАМТ. День третий:
"Rock'n'roll"  в постановке Адольфа Шапиро.

Очень рада, что выпала возможность посмотреть ещё одну совместную работу Тома Стоппарда и РАМТа после очень впечатлившего меня "Берега Утопии" в прошлом году. Сознаюсь, побаивалась темы, ведь она очень непростая - политика и рок-н-ролл - совсем не те вещи,  которые я знаю или хорошо разбираюсь. Но, оказывается, ничего и никогда в этом театре не нужно бояться - он просто дает тебе шанс и уже после какого-то чудодейства, возникающего в пространстве между сценой и зрителем рождается сопереживание и понимание, какой-то отзвук, какой-то ответ на доселе неведомый вопрос. Я не знаю, как обьяснить верно, ведь не всегда этот важный "клик" случается, но что для меня всегда самое интересное - это когда в любом случае задумываешься - почему сработало и почему - нет...
Мне кажется, в этом спектакле я многое упустила, потому что слишком толковый текст, слишком много аллегорий и символизма, которые должны "выстреливать", порой сложно понимать диалоги, когда бедны знания о Сафо и Плутархе. Но тем не менее, как ни странно, не пропускаешь этого мимо ушей, а наоборот - прислушиваешься и уже многое начинает обретать смысл - почему так важно спорить о материализме, сознании, чувственности, иллюзорности, почему, несмотря ни какие физические недостатки  - тело без души ничего не значит, человек остается таким же, он жаждет любви, понимания, свободы... Возможно поэтому, для меня этот спектакль "кликнул", ведь прежде всего - это очень интересная человеческая история таких разных по духу судеб на фоне непростого - противоречивого и сумбурного времени...
Я не знаю, является ли Ян прототипом самого Стоппарда, я не читала статьи, и интервью, только видела промо-ролик РАМТа. Но, сопоставляя, дату его рождения, место рождения, национальность и всю дальнейшую биографию, здумалась - возможно, работая над этой пьесой, сэр Том отвечал на какой-то свой собственный жизненный вопрос - как бы могла сложиться его жизнь, вернись он в Чехословакию в 68-м?
Итак, есть семья профессора Кэмбриджского университета, коммуниста с огромным стажем Макса Морроу, состоящая из него самого, его жены-филолога Элеоноры - чрезвычайно умной и все еще красивой, несмотря на терминальную болезнь, женщины и дочери Эсме - дитя цветов.
Именно Эсме в начале пьесы знакомит нас еще с одним главным действующим лицом пьесы - Яном - чешским студентом, учеником профессора Морроу и фанатом рок-н-ролла - музыки, которой на то время "болела и летала" молодежь...Эсме тоже обожает музыку, ей нравится Ян, который, по идее, как и она тоже должен видеть божественного, необыкновенного Пана, играющего на дудочке и возносящегося в небо... Впереди такая интересная, полная неизвестностей жизнь и её хочется делить вместе с тем, к кому стремится душа..., но у Яна другие планы - ему необходимо вернуться в родную страну, в которую входят танки, спасать, по его словам, социализм и мать, оставшуюся там по возвращению после войны.
Жизнь разделяет их, точно также, как сценическое пространство делит железный занавес, состоящий из клеток и мы уже вместе с героями окунаемся в тот огромный временной пласт, который одновременно покажет как сложатся судьбы таких разных, противоречивых людей и почти невозможных идей в Праге и Лондоне.
Истории любви Яна и Эсме, любовного треугольника Макса-Элеоноры-Ленки, дружбы Яна и Фердинанда на фоне ключевых исторических моментов всегда выходят на передний план, но без этого времени - такого напряженного и трудного не сложилось бы так, как сложилось и не стали бы они такими, какими становятся в финале... Разногласия и споры только сближают их незримо, то, что ранее не поддавалось пониманию, со временем становится явным, кто-то признает свои ошибки, кто-то сожалеет о совершенном или несовершенном, наверное, каждому в жизни нужно съесть не один пуд соли, чтобы обрести свою "пристань". Главное - не зациклиться на какой-то обиде, попросить прощения и простить самому.
Обычные людские истины, которые все мы достигаем, или к которым хотя бы стремимся, по-своему.
Больше всего поражает честность и открытость текста. Не шарахаешься от откровенных высказываний и твердых словцов, это всё к месту, по-другому просто будет фальшиво. Изумительно подобрана музыка и фоновые нарезки, в каждый из таких моментов - до дрожи, до натянутой как у Баррета окровавленной струны...
И, возможно потому, что для меня этот спектакль - прежде всего история любви Яна и Эсме, главным лейтмотивом остается грустная, щемящая мелодия "Golden hair", несмотря на эмоциональный финал под "...highest mountain" U2
Теперь об актерах. Необыкновенно тронула Рамиля Искандер в двойной роли, в обоих образах по-своему. Это вобще, необыкновенная удача в одном спектакле сыграть таких двух разных героинь - Эсме, хоть и очень похожа на Элеонору, но совсем не такая  уверенная как её мать.
Очень запомнилось рассуждение Элеоноры о amachanone - не машина, а неуправляемый, неуловимый дух.., ну и, конечно, незабывамый монолог о теле и душе. Её любовь и преданность своему профессиональному делу передается по эстафете Эсме и Алисе, точно так же как Ян становится продолжателем свободомыслия идейного Макса. И не важно, кто из них в какой момент пребывает в стадии идеализма или реализма, важно то, что есть объединяющая основа, уважение и базирующееся на этом родство. Макс, в исполнении Ильи Исаева very solid, не "солидный", а именно убедительный, твёрдый, цельный... "Герцен" местами, но только местами... Очень рада, что он остается с Ленкой (Даша Семёнова), которую Элеонора сумела хорошо рассмотреть и "увидеть" ("Я видела это раньше" - во время дискуссии с Максом, она уже тогда понимала, что в Ленке Макс видит её - ту, бывшую молодую Элеонору).
Очень понравилось как менялся Фердинанд, как одновременно с Яном они меняли друг друга. Как "зажигали" в конце первого акта, что усидеть в кресле было почти невозможно и как потом он сидел грустный, в надвинутой на глаза шапке, свесив ноги и ничего не произнося... За это молчание Фердинанда (Сашу Гришина) хотелось раздавить в объятиях.
Я также простодушно была рада возвращению Яна (замечательная работа Петра Красилова), после того, когда Эсме понимает, что Ян и Ленка - не вместе. Ведь такой натянутой была эта встреча после многолетней разлуки, какими пустыми и формальными фразами они обменивались. И во время всего этого заключительного ужина я не так внимательно слушала спор между Кандидой, Стивеном, Максом и Ленкой, а только думала о Яне и Эсме - ну почему так сложно всё в жизни, почему, почему так складывается, почему он уходит????
Очень непростой спектакль, который для меня было смотреть и сложно, и легко одновременно.
Это совершенно удивительное ощущение.
Спасибо огромное.

***

РАМТ. День четвертый:
"Гупёшка" в постановке Антона Яковлева.

Трудно собраться с мыслями, чтобы начать что-то писать...
Но очень хорошо помню свое состояние во время просмотра - состояние наростающей боли и в особенности - состояние после спектакля. Когда хочется спрятаться куда-то, раствориться, исчезнуть или делать что-то, не думая, чтобы отпустило, чтобы не болело.
Жуткое дело какое-то - надо бы, по-идее, Лёню ненавидеть и я его во время спектакля, наверное, ненавидела - возможно потому, что очень, ОЧЕНЬ хотелось, чтобы Паша Тому поцеловал... Но чем больше возвращалась к увиденному и прочувствованному, тем больше начинала осознавать, что Лёню - этого гада, тоже жалко... И если Тома после смерти ребенка на себе поставила клеймо "бракованной", то это, хотя бы смахивает на какое-то состояние, граничащее с морально-психическим заболеванием, то Лёня, не особо страдающий мучениями совести, но тоже подуставший от некоторых неудобств и придумывающий себе виртуальных красоток, ему, по сути - приходится  себя и других обманывать... Если в семье один угнетает, а другой угнетенный, то это вовсе не значит, что страдает один угнетенный. Одни не выдерживают, другие приспосабливаются, а в самых страшных случаях, третьи -  превращаются в моральных калек. В данном случае, оба - и Лёня, и Тома уже искалечены, просто, мне кажется, в разной степени. Если, к примеру, разлучить их каким-то образом, то у Лёни еще будет шанс "приспособиться", тогда как у Томы, несмотря на её более светлую душу - шансов на спасение нет.
Возможно поэтому так больно в конце. Паша подарил Томе очищение, своеобразную надежду на то, что "бракованность" исправима. Но в Томином сознании не для того нужно исправление, чтобы жить лучше, а для того, чтобы попасть в рай, чтобы обязательно свидеться с теми, вместе с которыми по-тихоньку умирала её душа...
Ведь если я люблю смотреть на звезды, если я люблю мечтать, если могу превратить фонарик в свечи и кипяток в вино - то, может быть, не так все плохо и не все потеряно?
Думаю, что до Паши, время от времени у Томы такие светлячки надежды вспыхивали, просто, оставаясь неозвученными, гасли и уносились во тьму...
И вдруг появляется некто, кто соглашается зайти в гости, просто так, поговорить.
Ситуация, ужасная на самом деле для них обоих: в Томе желание борется со страхом и самоунижением, Паше, как выяснится позже - нужно заработать денег...
Так начинается спектакль. С трудных, натянутых реплик, совершенно не похожих еще на нормальный человеческий разговор между двумя даже незнакомыми людьми. Это какие-то потуги... Начинаешь рассматривать их обоих, приковывают внимание жесты, движения, выражения глаз, одежда и понимаешь - совершенно неожиданно встретились два очень странных человека. Тома вся какая-то совершенно бесцветная, даже глаза кажутся прозрачными. Старый свитер, зализанные волосы, приспущенные и бесформенные спортивные штаны, носки, тапки... И Паша...Взъерошенный... Почему-то напомнил мне грустного воробья из мультика... Стоит и держит в руках бутылку. Бутылка, конечно, нужна для храбрости, но после некоторых мученических попыток её откупоривания и сопуствующих этому процессу не менее вымученных диалогов - вообще хочется смыться, тут уже никакое вино не поможет ("я столько не выпью") и деньги по фигу... Но тем не менее, каким-то чудом Паше уйти не удастся и очень медленно, сам того не замечая, он поможет Томе раскрыться, заговорить, озвучить то и страшное, и заветное, что превратит её из неприхотливой и неприметной гупёшки в женщину с добрым сердцем, в женщину, которая вдруг снова захотела почувствовать себя женщиной... Много смешного и курьезного будет происходить, но все это - смех сквозь слёзы, то самое щемящее чувство, которое так редко и так ценно - ты чувствуешь это все вместе с ними.
Чем больше они общаются - тем больше оба меняются. Тома в платье, Паша - с сосновой веточкой. Он хочет спасти Тому и заботиться о ней, но вся беда в том, что он не понимает, что Тому в гупёшку превратил не только Лёня, в гупёшку она превращала себя сама при помощи последнего... И главной причиной было не то, что Тома считала себя всем обязанной Лёне, а то, что она почувстовала, потеряв ребенка, тем самым себя заклеймив...
С появлением Лёни "из засады", многое становится понятным... Не видишь ужаса Томы, а видишь вдруг поникшего Пашу. Молнией в голове проносится мысль... И правда, это имеет смысл - наконец Лёне надоело притворяться, захотелось избавиться от давно надоевшей "ненужности". Но тут, вдруг, обнаруживается, что эта "ненужность" может кому-то пригодиться и этот кто-то, неожиданно почувствовав себя решительным и мужественным, может представить собой некоторую опасность - он надоумит "ненужность" бороться за свои права на раздел квартиры... Весь этот "разбор полётов" несколько раз окунает Тому "из огня да в полымя", но она, всеравно, готова уйти с Пашей, несмотря на обман, несмотря на то, что Лёня вдруг, после всей грязи и мерзости произносит фальшивое "Люблю", до той самой минуты, пока он не "включает" козырную карту - память о дочери... Пелена "бракованности" срабатывает безупречно и в завязавшейся драке Тома бутылкой по голове бьет Пашу...
Что самое интересное, из всех троих больше всего надежды именно у Паши. Он не искалечен, он может видеть то, чего не замечают другие, он может чувствовать, ему бы только полюбить по-настоящему, не из жалости и сострадания, а из той самой, неведомо откуда появляющейся уверенности...
Сложно любить человека, которому необходимо спасение, больше смахивает на благородство.
Но я верю, что Паша смог бы полюбить Тому, просто Томе, в её состоянии не избавиться от груза прошлого, прибавится еще одно клеймо - чувство благодарности к Паше, круг замкнется...
Так что она, своеобразно, дарит Паше свободу...
Хочу добавить, что нарастающая боль от жалости ко всем троим, но в большей степени - от Томиной безысходности, очень усиливается за счёт пространства маленькой сцены. Зрители и герои, глаза в глаза, не моргнуть, не соврать, не спрятаться...
Режиссеру и автору пьесы - спасибо за возможность почувствовать то, о чем они захотели сказать.
Актерам - низкий поклон за мужество, честность и талант.
Всем троим - Рамиле Искандер, Александру Гришину и Алексею Весёлкину. Выделить мне, конечно, хотелось бы именно Гришина. Его герой - словно маленький маячок, если есть и горит - значит можно верить.
Не зря я так хотела посмотреть этот спектакль. Очень нужны такие встрясочки, чтобы не черствела душа.
До сих пор помню ощущения от просмотра фильма Василия Сигарева "Волчок" несколько лет назад.
Читала также, что в Балтийском доме в Питере огромной популярностью пользуется спетакль "Лерка", поставленный по трем пьесам Сигарева одновременно, молодым талантливым режиссером Андреем Прикотенко.

***

РАМТ. День пятый:
"Алые паруса" в постановке Алексея Владимировича Бородина.

Замечательная возможность увидеть довольно большое количество, занятых в этом спектакле актеров, в новом (для меня) жанре и амплуа. Из прошлогоднего удивительного "Пространства сцены" знала, что многие прекрасно поют и танцуют, помню как просто ошеломили тогда оригинальные пластические номера...
И вот - полноценный спектакль в музыкально-танцевально-драматическом духе... Cразу оговорюсь - мюзиклы - это не моё, но смотреть оказалось очень интресно. Почему?
Во-первых - история не совсем похожа на оригинал. Она более приземленная и жесткая, на мой взгляд, но на фоне изумительной сценографии и нетривиального видения постановщика воспринимается очень органично. Правда, мне бы хотелось спросить у Алексея Владимировича - откуда возникла идея массовки байкеров и потрясающей хозяйки "Маяка"? Их появление в начале второго действия было просто ошеломляющим. Маша Рыщенкова в роли хозяйки очень-очень приятно удивила... Еще довольно мрачными и чрезвычайно бутаффорными показались призраки Меннерса-старшего и Мэри. Хотя пел Вячеслав Николаев замечательно, один из лучших голосов после Меннерса-младшего (Денис Баландин) и Грея (Александр Рагулин). Идея призраков понятна, но воспроизведение не оправдало сути, по-моему... Илья Исаев играет Лонгрена, человека, отчаянно любящего море, из-за которого теряет любимую жену. На руках остается маленькая дочка, которой и посвящается вся его дальнейшая жизнь. Он поёт ей ту же трогательную колыбельную, которую пела Мэри, стирает пеленки и одежду, мастерит игрушки и оберегает от жестокого окружающего мира. Девочка растет, каждый год ко дню её рождения Лонгрен мастерит парусники, а к 12-летию - особенный. Паруса у него алые, сделанные из косынки, оставшейся от Мэри. Любовь Ассоль к отцу безгранична. Она отчаянно защищает его честь, ведь, тоскуя по морю, он пьет и частенько становится объектом насмешек. Очень понравились мужские массовки. С их появлением, мое лицо непроизвольно расплывалось в улыбке - ведь каждого из актеров уже могу назвать по имени, в каждом вижу что-то новое, необычное. Они прекрасно скользили по канатам, потрясающе дрались, а "бросание камешков", пришедшееся как раз напротив того места, где я сидела - вообще бальзам на душу...
Очень понравился Эгль (Алексей Блохин) - чудаковатый старик-сказочник, всегда рассказывающий мудрые, интерсные истории портовым морякам и кабачным завсегдатаям. Чего только стоит "бегущая по волнам"! Однажды, одним из слушателей станет Ассоль и, отпустив ее алый парусник в свободное плавание, он подарит ей мечту...
Саша Розовская в роли Ассоль чудесна. Роль, от которой у актрисы всегда сверкают глаза - и от восторга, и от грусти, и от веры... Совершенно замечательная песня "Кораблик", которую она исполняет на огромной высоте, поражает какой-то захватывающей внутренней энергией. И сразу веришь - она непременно дождется своего капитана...
А вокруг все считают её сумасшедшей. И годы идут, и круг смыкается - в тюрьму попадает отец, которого нужно спасти. Единственный, кто видит её не такой как все - Меннерс-сын, предлагает руку и сердце. "Мечты" в исполнении Дениса Баландина - потрясающая мольба о любви. Он согласен стать Греем для Ассоль, пойти наперекор матери, обвиняющей Лонгрена в убийстве мужа. Ассоль ищет помощи, веры... Её дуэт со священником (Роман Степенский) удивителен, поддержку, как это часто случается, люди находят друг в друге... Не зря ещё чуть раньше меня так тронула песня "Три свечи" в исполнении Степенского. Мужская массовка в длинных плащах с капюшонами, канатные волны и то тут, то там вспыхывающие три свечи для плутающих в мире душ..., пронзительно.
И свадьба уже на пороге, но появляется никому неизвестный капитан, случайно увидевший Ассоль в "Маяке". У Грея Александра Рагулина всего несколько песен. Его "Жемчужина" очень хороша, только показалось, что он просто добротно исполняет свою работу, вот души бы еще вложить. Возможно потому, что так поздно в пьесе появляется?
Осталось только вином окрасить паруса и вот она -  мечта, только протяни руку...
Их финальная песня с Ассоль - настоящий гимн любви, снова "Браво!"
Но остов корабля неожиданно громко раскалывается пополам, медленно разделяя только-только соединившиеся, так долго пытающиеся соединиться руки. Ввысь, по всей длине зрительного зала взмывают алые паруса и из темноты, к самому краюшку сцены с вернувшимся, заветным алым парусником в руках, к зрителям выходит Ассоль...
Финал очень-очень эффектный.
Жизнь не бывает простой и легкой.
Этот спектакль - не сказка, он говорит о том, что очень важно никогда не опускать руки в достижении своих целей. Как сказал мудрый Эгль: "Если сеешь - нужно возделывать, или вовсе не сеять".
Недостаточно просто иметь мечту, нужно уметь её сохранить.
Спасибо большое.

***

РАМТ. День шестой:
"Приглашение на казнь" в постановке Павла Сафонова.

Единственный спектакль, желанию просмотра которого мешали накопившиеся сомнения: 1) слишком непросто читался мною этот роман; 2) трагифарс - довольно сложный жанр, не только соединяющий в себе элементы трагедии и комедии, но, для меня, в первую очередь, ассоциирующийся с абсурдом, для восприятия которого нужно включать мозги не после просмотра, а во время... Я же люблю "растворяться", а анализировать после...; 3) в этот же день в театре им. Моссовета шла постановка А. Кончаловского "Три сестры", которую очень хотелось посмотреть после того, как впечатлилась его "Дядей Ваней" (в телеверсии, к сожалению).
Потом села и подумала: Кончаловский вполне вероятно может привезти своих "Трех сестер" в штаты, какой шанс того, что РАМТ привезет туда "Приглашение"? Это было главным решающим звеном, ну а желание увидеть Гришина, Редько, Исаева, Доронина и других окончательно "перетянуло" чашу весов сомнения...
Как же замечательно, что я спектакль посмотрела! Не могу сказать, что это лучшее из 8-ми дней увиденного, но с абсолютной уверенностью заявляю - именно этот спектакль было смотреть интереснее всего!
Итак, главный герой Цинцинат (Е. Редько) приговорен к казни зато, что он не такой, как остальные. Непрозрачный в обществе прозрачных. Т.е., в моем понимании, нравственный в обществе безнравственном. Люди всё в друг друге видят и понимают, ничего не таятся и не боятся, всё всех устраивает, т.к. это - норма жизни... Но, еще читая роман, я всё время думала - почему же Цинцинат не боролся, почему всегда мирился с действительностью? Возможно потому, что в нем всегда жили два духа, которые потрясающе в романе описываются - одного, которому всегда было стыдно от несвободы открытого протеста и другого - того, который всегда оставался несломленным, ни в воспоминаниях о своей жизни и в мучительных раздумьях в тюрьме, ни от соблазна побега, ни в особенности, в конце - во время казни... Очень поразило меня  его мужественное, твердое "сам" и то, что лежа на плахе и отсчитывая уже, он превращается в призрака, за которым со стороны наблюдает настоящий, живой Цинцинат. Сцена казни, так замечательно описанная в романе, очень хорошо воспринимается на сцене - как шок для зрителей падает стена, превращающаяся в помост и плаху. Когда с Цинцината срывают воротник и он ложится под нависающий над ним топор - у меня внутри все дрожит...
А до этого - напряженные дни ожидания казни. Очень важно не предать приговоренному ореол мученика, сломить, не дать ему окрепнуть морально. Для этого не говорится о точной дате смерти, для этого издевательское паясничество тюремщиков, для этого подкоп директора тюрьмы вместе с псевдо тюремным другом, впоследствии оказавшимся палачом, для этого обман девочки, в искренность которой так хочется верить, для этого свидание с матерью, возникшей из бездны забвения, для этого Марфинька с её многочисленной родней, считающего Цинцината уже конченым человеком, в упор не замечающим его...
Почему так оттягивают с казнью? Пытаются перевоспитать преступника, превратить в прозрачного? Возможно... На худой конец, если ничего не выйдет, нужно просто создать видимость того, что это удалось. Палач-друг накануне казни вместе с преступником присутствует на торжественном ужине отцов города, где все пируют и дружно пьют на брудершафт... Не важно, что приговоренный там ничего не ест и пить отказывается, к этому никто не присматривается, ведь звучат речи, создаются запоминающиеся эффекты...
Но Цинцинат всё это выдержит, возможно не телом, но духом, точно. Для этого у него есть сны, видения, мысли, позволяющие мечтать и проходить сквозь стены.
В первом действии меня очень поразили актеры, играющие двойные роли: Саша Гришин - директор тюрьми Родриг и тюремщик Родион и Илья Исаев - тот же тюремщик Родион и адвокат Роман Виссарионович. Они просто блистали своими преображениями, причем у Гришина особенно замечательно получился юродствующий директор тюрьми. Как иногда моментально менялось его лицо из ехидного лицемерия в открытую ненависть - это просто "Ух!" как точно, словно по лезвию бритвы... А сцена рассказа приготовления борща?!!! Исаев очень понравился в сцене с потерянной запонкой. Очень-очень удивили меня оба этих актера, на фоне их геров, мучающийся морально Цинцинат казался не просто молчаливо подавленным, а почти невидимым...
Зато во втором действии актер Редько и его герой потрясающе раскрываются... В сцене с матерью Цинцинат недоверчив, возмущен, но так искренне пытающийся понять её и через неё - себя, настолько зацепил его рассказ о нетках. Ужас вызвало выражение глаз матери, или жалость? Неважно... Главное, что это тронуло его и не осталось незамеченным.  Такая своеобразная искорка истины в океане безверия.  Просто замечателен его монолог на столе во время пира, ну и отдельно - сцена казни, где отступает страх и побеждает дух.
Еще несколько слов об актерах - любовалась Яниной Соколовской. Очень яркая, красивая женщина, несмотря на то, что героини её -  как в "Рок-н-ролле" так и здесь, абсолютно не вызывают никакой симпатии. Просто как-то странно, что несмотря на это продолжаешь любоваться красивой женщиной, словно возможно её отдельное от персонажей существование...
Очень улыбнул Сипин в роли любовника Виктора и Диомедон (Прохор Чеховской), вернее то, что он вытворял с черным котом прямо напротив того места, где я сидела. Т.е. сначала "убил" меня своим "прикидом" Сипин, а потом я просто тащилась от непризвольного чувства дэжавю, возникшего в связи с прошлогодним "Томом Сойером". Я просто не могла оторваться от Прохора и позорно пропустила почти всё, происходящее в сцене с родственниками Марфиньки.
Снова очень-очень понравился Петр Красилов. Очень удивил невероятной лёгкостью исполнения такой довольно сложной роли... Прекрасно "играет" в шахматы и изображает свои физические совершенства. Лицемерен не менее директора тюрьмы, который, в свою очередь перед ним просто заискивает и благоговеет, смешон в своих рассказах о женщинах и эротических идеалах... Всё это виртуозно, непринужденно и очень органично.
Я не знаю, помог ли мне спектакль лучше понять книгу, наверное, просто выпал счастливый шанс своеобразного оживления образов. Очень интересно было смотреть, думать и возвращаться мыслями к увиденному.
Чувство благодарости, в этой связи - какое-то особенное.

* А перед этим, днём мне посчастливилось посмотреть детский спектакль "Незнайка - путешественник". К сожалению, из-за некоторых "драматических" событий, к началу я не успела и спектакль посмотрела неполностью. Но зато какое удовольствие было наблюдать за серъезными актерами в "несерьезных" ролях, тем более, что по-счастливому стечению обстоятельств, в спектакле была задействована "старая гвардия" - Алексей Мясников в роли Винтика и Саша Гришин - в роли Ворчуна. Очень-очень симпатичный Ворчун получился...
Верховенский превращается в Незнайку, Эркель - в Шпунтика, Кириллов - в совершенно чУдного Знайку... Удивительные превращения и возможны они именно здесь, в этом потрясающем театре.
Яркий, красочный спектакль, очень понравилась музыка, не знала, что постановщиком этого спектакля является замечательный РАМТовский актер - Алексей Блохин.
Спасибо огромное!

***

РАМТ. День седьмой:
"Соглядатай" в постановке Антона Яковлева.

Помнится, года 3 назад, я впервые услышала о том, что Александр Гришин, возможно сыграет в этом спектакле. Прочла пьесу и в русском переводе, и в оригинале. Интересовалась материалами, связанными с постановками этой пьесы в разных зарубежных странах. Всего пьеса переводилась на 19 разных языков, включая, к примеру, латвийский... Вот такой феномен.
Захотелось рассказать о случайности, которая для Мориса Панича послужила мотивом её создания.
Много лет назад, со своим партнером - дизайнером по костюмам Кеном Мак Дональдом они отправились в больницу навестить мать Кена, находящуюся в очень тяжелом состоянии. Но в палате, кроме матери Кена, находилась еще одна пациентка в еще более худшем положении.
Она лежала спиной к посетителям и с ней тихонько разговаривала даже не медсестра, а волонтерша, которых много в госпиталях. Она говорила старушке следующее: "Я получила известие от вашего племянника. Он приехать не сможет. Простите", и после некоторой паузы: "Вы в порядке? Вы не хотите, чтобы я вытерла ваши слёзы?"
Так из нечаянно подслушанного разговора незнакомых людей родилась эта пьеса.
Пьеса о том, что порой близкие люди могут быть чужими, а чужие - близкими.
На первый взгляд, пьеса, в которой один слишком много говорит, другой - почти не говорит и только слушает, а в сущности - настоящее, полноценное общение, почти "история любви" между племянником и "тетёй". По-настоящему - это невероятно сложный, хитро-обманчивый диалог. И воспринимается он органично благодаря тому, что две такие разнополюсные роли здесь исполняют актеры с огромной внутренней энергией, очень верно подмеченной режиссером-постановщиком  (за что отдельная благодарность ему). В Саше Гришине - просто фонтан эксцентризма, в котором подмешаны такие разные и нужные вкрапления  трогательности, боли, ненависти, любви. И весь этот фонтан "переливается" искренностью словно калейдоскоп в ярком луче света. В Наталье Платоновй - столько опыта, мудрости, терпения... Ведь как же удивительно незаметно она из перепуганной насмерть старушки превращается в спокойную соседку по комнате, почти беспечную. Всё в мимике, в пластике.
Свалившийся с неба племянничек  горько и цинично откровенничает, язвит и хохмит, всё в перемешку... Смешного очень много, особенно в начале:
"Давай не будем говорить ни о чем депрессивном, хорошо?
Ты хочешь, чтобы тебя кремировали?"
А эти неуклюжие попытки "пришить" несобирющуюся умирать старушку? А инвентаризация? А обмеривание Грейс: "Не ешь столько, а то в гроб не поместишься"?
А ведь динамика всег происходящего - невероятная. Кэмп все время в движении и вся эта непрекращающаяся возня сопровождается рассказами. Рассказами-воспоминаниями, рассказами-наблюдениями, рассказами-размышлениями... И вот так, не отрывая взгляда от этого невероятного рассказчика, еще умудряешься замечать как внимательно слушает Грейс, продолжая невозмутимо вязать свой "долгоиграющий" свитер...
А ведь её Кэмп когда-то идеализировал и боготворил. На неё возлагал свои тайные надежды о спасении из детства, абсолютно лишенного доброты, красоты и любви...
И даже потом, после её отъезда старался "достучаться" своими наивными детскими фотографиями и окрытками. Рассказы о детстве, пожалуй, самые сложные. Ведь какой ребенок может считать для себя нормой рытьё собственной могилы на заднем дворе? Кто будет ночью  выходить на улицу и следить за своим домой, за собой? Кто захочет убить своих родителей?
Кто всегда будет чувствовать себя некомфортно только от того, что не может угодить матери, никогда не смирившейся с фактом рождения сына вместо дочери? А рассказ об учителе, а о коте, которого захотелось убить только потому, что мать искала и переживала не о собственном ребенке, а о животном..? И последующее чудное размышление о том, почему мы любим животных больше чем людей...
Изнемождение рассказами сменяется энергичными новыми безуспешными попытками умертвления Грейс. Проходит лето, приближаются Рождество и Новый Год. То самое время, когда Грейс неожиданно подарит Кэмпу маленькую коробочку. Даже не разворачивая её, он придёт в ужас - как долго ему пришлось ждать, более зо-ти лет!!! Он страшно злится оттого, что чувствует изменение в себе. Ведь он не может, не умеет любить людей. Он живет в собственном аду, который контролирует. Он, всего лишь, соглядатай. Откуда вдруг чувства?
Это мучительно. Он хочет задушить Грейс и та, впервые больше не боится, она готова к смерти. Но, отшатнувшись, Кэмп теряет самообладание и начинает говорить о том, что сходит с ума. Вот этот монолог  в исполнении Гришина - просто никогда не забудется. Именно здесь он будет говорить о том, как всегда боялся темноты и считал себя трусом, как верил в то, что тётя придет, спасет и включит свет...
Будет потом еще одна вспышка гнева, когда Кэмп узнает о смерти женщины в окне напротив.
Она умерла, сжимая в руках детскую фотографию мальчика.
Надо бы уходить... А куда?
"Разве ты не был здесь счастлив?", спрашивает Грейс...
Два одиноких обделенных существа подарили друг другу возможность любить...
Вот такое чудо может родиться из безысходности...
Спасибо огромное.

*Помню как сразу после спектакля думала о несколько похожем собственном опыте.
Когда свёкор лежал в больнице с глубокой стадией болезни Ользгаймера, навещая его, мы почти не говорили, он мало понимал. Зато я много говорила с его соседкой-инвалидом, у которой была чудная ясная голова и к которой никто никогда не приходил, даже в праздники...

*А днем, перед "Соглядатаем" снова была возможность посмотреть детский спектакль. В этот раз -  "Волшебник изумрудного города". Костюмы и грим были потрясающими, особенно у Льва (О. Зима). Очень мне понравились Страшило (А. Блохин) и Элли (Т. Веселкина). А Гудвин (А. Сипин) порадовал особенно - в конце первого действия он нечаянно сам оторвал себе "систему усы-борода", раскололся жутко и "коллеги" тоже тащились... Классный спектакль совершенно, получила море удовольствия!