Dreamer

Ольга Жукова

За неделю до начала войны купили квартиру. Такими мы были оптимистами.

Первый шок - первые снаряды в центр города. Но ещё нет паники, нет страха.

Рядом с нами был "Зеркальный". Он работал 15 дней. И потом его расстреляли.

Мне страшнее ехать по дорогам. Я не уверена в себе, чтобы ехать, когда такая паника на дорогах.

Ребенку 2,3 года. Основная задача - сохранить его живым.

Никогда не забуду запах штукатурки, когда плиты дома приподнимаются.

Когда начинается все ближе и со всех сторон, стараешься не паниковать, а быть человеком действия.

Приходим на "Ильичевец". Коридора нет. Больше оповещений о коридорах не было.

Город остаётся без управления. Спасибо полицейским, которые были.

Мародёрство. Когда вскрывали продуктовые магазины. Охранник "Вина мира": "Если увижу мародеров, буду стрелять".

Когда выносили всё подряд, во мне немножко рухнула вера в людей. Кто-то ждал, когда взломают двери и заходил. Жалко владельцев магазинов. Они многое до мародерства отдавали бесплатно. Эффект толпы.

8 марта. Потепление. Продукты оставались. Пикник. Если бы не канонада, не развороченные магазины, а быть только во дворе, смотреть, как люди готовят мясо, можно подумать, что тебе просто показалось, что идёт война.

Если были попадания в дома, верили, что люди спрятались. Был оптимизм.

Дети подземелья. Одетые. Родители у костров.

С каждым днём холоднее. Страшно ходить за водой.

Водоканал. Где-то есть цивилизация. Организованная очередь.

С каждым днём ты уходишь в каменный век. Ты пересчитываешь продукты.

Я сижу, молюсь, чтобы муж вернулся.

Я жутко боялась. С сыном Егором сидела дома. Выходить страшно будет.

Муж. И отпускать его страшно, и не пойти не может.

Каждое решение давалось сложно.

Старались не задумываться, что может произойти.

Муж к 6:30 идёт занимать очередь в "Зеркальный". А там люди с 4 утра стоят. У стариков ничего не осталось. С 4 до 9 стоят, отмораживают пальцы. Уйти из очереди нельзя. Люди прижимались друг к другу. Чтобы не потерять очередь. Прилетают самолёты. Был момент, когда летит и никто не разбегается. Они просто присаживаются. Разве это спасёт? Женщину ранило смертельно в голову. Парня в живот. Истек кровью. Погиб. И что людям делать? Они смотрели на это и дальше становились в очередь. Ты теряешь человечность.

Война пришла во двор. Машину посекло.

13 марта 2022. С сыном Егором на кухне. Кушали. Первый снаряд. От удара прогибается окно. Подбегаю к сыну. Закрываю уши. И дальше снова падают снаряды. Бежим в коридор. Дом трясется. Гул внутри тебя. Муж пошел во двор, что там? Выскочил, посмотрел. И началась вторая очередь снарядов. А мы остались живы. Дом улица Итальянская - проспект Строителей.

Неизвестность и незащищенность. Убивало.

Видели, как попадали снаряды в дома и в наш тоже. В этой войне много снарядов, которые не разрывались.

Видели, как горели дома. Уезжали соседи.

Свежие могилы во дворах. Какие-то люди просто лежат возле мусорных баков. И это так страшно...

ДРГ встретили мужа. Отпустили.

До сих пор ждём информацию о Диме Чичере. Что с ним случилось?

После 15 марта почти все уехали из нашего двора. Остались старики: "Мы не понимаем, за что с нами так". Сосед-старичок. Неходячая жена. С ней все хорошо. А мы понимаем, что ее уже нет в живых.

Старики не понимали, что происходит. Стоять в очереди. Не достаивали. Уходили. Шептали, что же это происходит?

В ночь с 21 на 22 марта нас стали бомбить. Сын начал сильно кричать. Ходуном ходит ковер. Сыпется штукатурка. Выдержат стены или нет. Нам просто повезло.

Последние два дня сын во сне начал кричать. Если ещё просидим здесь, с ребенком случится непоправимое. Надо выезжать.

Мариуполь - город моих друзей. И кого-то из них я не увижу уже никогда... *** Из комментариев:

Inna Brigantina

Одно из ужасных ощущений того марта - это именно вот эта потеря человечности. Поневоле. Когда люди умирают, а ты просто вынужден пройти мимо. Не пройти даже, пробежать. Бежать, спасая детей, спасая свои жизни.. Потому что понимаешь, что ничем не поможешь. И обратиться за помощью некуда. Мне часто снится мужчина. Когда я первый раз его увидела, я подумала, что он пьяный. Тогда спиртное лилось рекой и выпившие люди встречались часто. Он лежал на Центральном рынке, среди кучи тряпья. Разутый. Помню дырку в носке на большом пальце.. Но спустя два дня мы снова проходили там. И он все ещё лежал там. Живой. Непрерывно сучил руками. А куча тряпья оказалась чьими-то останками.. Никогда не забуду мгновение этого осознания. Ужас, ощущение бессилия и отчаяния..
Дарья Павлина

Inna Brigantina Да. Так всё и было. Мы тоже бежали мимо убитых или просто обезумевших людей от горя и постоянного страха. Идёшь и понимаешь, что ты должен спасти жизни своих детей. А вокруг всё взрывается. Одно из страшных воспоминаний, это когда мы бежали Кирова, а там дом после авиаудара. Завалы. И человеческие крики. А мы бежим с нами дети и старенькие родители, которые с трудом идут. И страшное осознание того, что мы ничем не можем помочь. А рядом стоят люди из соседних домов которые в огне. И люди эти стоны даже не слышат. Мы все там были на грани потери рассудка. Дети перестали есть потому что от нервов желудок был в постоянном спазме.