Сцены Вера Полозкова не боится — вот уже два года она играет саму себя в театре Йозефа Бойса. А этой весной ее театральная биография пополнилась еще одной премьерой. В театре «Практика» Эдуард Бояков выпустил премьеру «Стихов о любви».
Ты до неприличия востребованный персонаж: блог, спектакли, поэтические вечера. Когда тебя стали воспринимать как поэта, а не как известного блогера?
Не знаю. До сих пор многие на афишах указывают источник — vero4ka. Я не сильно парюсь по этому поводу. Это два веселых ремесла, которые мне не хочется бросать.
Когда ты начала писать стихи?
У меня не было такого периода, чтобы я их не писала. Сколько себя помню, столько пишу. Были, конечно, большие перерывы. Как любому нормальному человеку, мне казалось, что я больше ничего никогда не смогу и сгину. Но реально не помню себя не
сочиняющую. Правда, мне частенько говорят: «Вера, вы же пишете книжки, успокойтесь уже!» А по-моему, работать поэтом то же самое, что работать сероглазым человеком или работать женщиной. Делать из поэзии ремесло – это как делать ремесло из своего роста. Бродский приводил такую цитату: «Работать поэтом, а что делать остальные 23 часа в сутки?». Я стараюсь по возможности весело проводить остальные часы. Правда,
нелегко бывает. Последние несколько недель у меня просто адский график. Я играю по несколько спектаклей в неделю в разных театрах.
Твои стихи связаны с личной жизнью?
Когда-то это была документальная история. Потом мне перестало нравиться. Это другая вещь. Раньше как было — вот человек и его гений, который иногда ему сопутствует, иногда ему изменяет. Но все можно списать на гения, так или иначе. И провалы человека, и восхождения. То есть он перестает ломать руки и мучиться, когда у него кризис и все такое. Просто гений его покидает или, наоборот, к нему возвращается. Откуда я могу знать, что чувствует пожилой грузин в эмиграции, который флиртует с девушкой-барменом и такая странная у них любовь? Но ведь и у Набокова никогда не было пятнадцатилетних девушек, но при этом «Лолита» — великий роман. Я против того, чтобы все напрямую увязывалось с моей жизнью. Хотите поговорить о моей жизни — вперед, но мои стихи — совсем другая история. Далеко не все важные в моей жизни люди имеют продолжение в том, что я делаю, но при этом огромное количество людей,
появившихся на один день и вообще по касательной прошедших, отражается. Но моя поэзия отнюдь не зеркало.
Спектакль по твоей лирике играют в театре. Каково слушать свои стихи в актерском исполнении?
Это счастье. Я актеров люблю. Я с ними дружу. Есть некое пространство, которое ты устроил. Но заходит туда другой человек, он не в курсе, где здесь что лежит. Но потихонечку начинает обживаться, тут вазочку поставит, тут свое белье постелет, и все… Заиграло место совершенно по-другому. Очень круто, когда понимаешь, что твои стихи гораздо больше идут этой тридцатитрехлетней женщине с короткой стрижкой, чем тебе. Я не бегаю за артистами со своими замечаниями. Эдик Бояков, режиссер, в принципе даже мнения моего не спрашивает. Если уж ты соглашаешься на всю историю, то
не ропщи.
А у тебя в спектакле большая роль?
Моя роль там сведена к минимуму, я появляюсь как такой сигнальный персонаж три-четыре раза за действие, напомнить о своем существовании. Кстати, первые спектакли были больше про меня. Просто приехали мои однокурсники, люди, к сцене никакого отношения не имеющие, которые с мятой бумажкой в дрожащей руке читали мои стихи. И когда они читали стихи, то были просто прекрасны. Эдик увидел нас и решил делать спектакль уже с профессиональными актерами. Прототипы периодически захаживают на спектакль посмотреть на себя со стороны. В глубине души, кажется, им приятно. Жалко, на мою роль пока никого другого не ввели. Я бы с удовольствием посмотрела спектакль из зала. А так стою за кулисами, трясусь, мучаюсь, дергаюсь и встречаю каждого отчитавшего артиста с распростертыми объятиями, глажу по спине и шепчу «спасибо».
Когда-нибудь я отыщу ответ.
Когда-нибудь мне станет цель ясна.
Какая-нибудь сотая весна
Откроет мне потусторонний свет,
И я постигну смысл бытия,
Сумев земную бренность превозмочь.
Пока же плечи мне укутывает ночь,
Томительные шепоты струя,
И обвевая пряным ветром сны,
И отвлекая от серьезных книг...
И цели совершенно не ясны.
И свет потусторонний не возник.
А хочется, напротив, хмеля слов
И поцелуев, жгущих все мосты,
Бессовестного счастья, новых строф -
Нежданной, изумрудной красоты;
Бессонницы, переплетений - да! -
Сердцебиений, слившихся в одно...
А что до бренности, так это всё тогда
Мне будет совершенно все равно.
Обрушится с уставших плеч скала:
Меня отпустит прошлых жизней плен.
Мне перестанут сниться зеркала,
И призраки, и лабиринты стен...
И, может, не придется ждать сто лет.
Я знаю - зряч лишь тот, кто пил сей хмель...
Вот в нем-то и отыщется ответ,
И в нем таится истинная цель.
***
Сколько всего интереснейшего!
He отказалась бы побывать на этом спектакле...
No comments:
Post a Comment