Аркадий Штейнберг.

В бессчетный раз, а может быть – в последний,
То ластясь, то ругаясь поделом,
Ко мне приходят марева и бредни
Сумерничать за письменным столом.

Неужто недодуман, недосказан
Хаос пристрастий, мыслей и речей,
И бедный черт опять писать обязан –
Правдивей вдвое, вдвое горячей?

А жизнь цветет; ей на смех бормот жалкий:
То мысль блажна, то форма не под стать...
Нет! видно, легче выстрелить из палки,
Чем вынуть сердце, душу опростать!

Как развернуть повествованье это?
Его неймет ни уговор, ни злость, –
Проклятая застенчивость поэта
Застряла в горле, словно рыбья кость.

***

Страх разрушенья, страх исчезновенья
Меня не смог ни разу уколоть;
Я не пугаюсь грубого мгновенья,
Когда моя изношенная плоть
Утратит жар, что дан ей был на время,
Как погасает искра налету.
Но отвергая детскую мечту,
Бессмертия бессмысленное бремя,
Я думаю о неизбежном зле
И не боюсь распада.
Мне не надо
Ни рая, ни чистилища, ни ада,
Ни даже вечной жизни на земле.

Воистину меня страшит иное:
Остолбененье старости людской,
Ее самодовольство записное,
Безверье, сухость, чопорный покой;
Боюсь лишиться молодых стремлений
Бог весть куда, в какую глушь и дичь,
Боюсь увязнуть в паутине лени,
Всезнания бесплодного достичь.
Боюсь придти к заведомым пределам,
Где, может быть, подстерегает страх
Небытия, преображенья в прах,
Разлуки с жизнью, расставанья с телом...

***

Вернись ко мне, былое вдохновенье,
Зажги свои сигнальные огни
И лицемерных уст прикосновенье
Повинностью привычной затени!

Истлело всё, что нам казалось раем,
Любовь и жизнь почти замкнули круг,
Лишь мы с тобой никак не умираем
И трудимся, не покладая рук.

Мы тратим страсть без счета, без оглядки,
Швыряем на кон, как заветный грош,
Хоть знаем, что с партнера взятки гладки, –
Для игрока – и проигрыш хорош!

***

Благословляю полдень голубой,
Благословляю звездный небосвод –
За то, что он простерся над тобой
И лишь тобою дышит и живет.

Благословляю торные пути,
Пробитые сквозь дебри бытия:
Они меня заставили придти
Туда, где пролегла тропа твоя.

Благословляю все плоды земли,
Благословляю травы и цветы –
За то, что для тебя они взросли,
За то, что их не оттолкнула ты.

Благословляю подневольный хлеб,
Тюремный склеп и нищую суму,
Благословляю горький гнет судеб –
Он звал меня к порогу твоему.

Благословляю бег ручьев и рек,
Разгон струи, летучий блеск волны –
За то, что в них глаза твои навек,
Как в ясных зеркалах, отражены;

И каждого холма зеленый склон –
За то, что он тебе под ноги лег,
И самый прах земной – за то, что он
Хранит следы твоих усталых ног.

Скитания без цели, без конца,
Страдания без смысла, без вины,
И душный запах крови и свинца,
Саднивший горло на полях войны.

Весь этот непостижный произвол
Благословляю – с жизнью наравне –
За то, что он меня к тебе привел,
За то, что он привел тебя ко мне.

***

Приюти меня в сердце глубоком своем,
Отлучи от тоски, уведи от беды,
Как в ночи принимает степной водоем
Бледный луч бесконечно далекой звезды.

Приюти меня в сердце своем навсегда,
Материнским покоем своим успокой,
Как речную струю, не оставив следа,
Растворяют просторы пучины морской.

Охрани меня тайной любовной своей
От лукавых людей, от меча и огня,
На четыре на стороны света развей
Наважденья, которые мучат меня.

Помолись за меня, наклонись надо мной
И скитальческий прах неиссчетных дорог
Смой прощеньем своим, словно дождь проливной,
Воскрешающий землю в назначенный срок.

Дай на счастье мне добрую руку свою,
Маяком загорись в предвечерней тени
И на смертной меже, на последнем краю
Сероглазой улыбкой, как солнце, блесни.