Начиная с этой недели центральные московские кинотеатры перед каждым сеансом будут крутить по одной короткометражке из альманаха "Эксперимент 5IVE". В спродюсированный Артемом Васильевым проект вошли короткометражные фильмы Петра Буслова, Александра Велединского, Игоря Волошина, Андрея Звягинцева и Алексея Попогребского. Режиссеры были вольны в выборе сюжетов и жанров, а объединяет пять новелл лишь черный конверт с фотографией Polaroid, на которой главный герой видит отражение самого себя. С Андреем Звягинцевым, который снял для альманаха новеллу "Тайна" про женщину и частного детектива, ведущего слежку за ее мужчиной, встретилась Анна Федина. неделя: Сняв короткометражку для альманаха "Нью-Йорк, я тебя люблю", вы клялись, что больше никогда не будете ввязываться в подобные проекты, и тем не менее согласились снять 5-минутный фильм для компании Wrigley. Почему?
андрей звягинцев: Никогда не говори "никогда". Меня ни в чем не разочаровал опыт "Нью-Йорка", я считаю, что та новелла состоялась, и она мне очень дорога. Я начинал с мыслью, пусть это будет "чужой" ребенок, который никогда не станет родным, а закончилось все тем, что я в течение месяца бился с продюсерами за 30 секунд изображения. Мне та битва далась такой кровью, что я думал: больше никогда на такое не пойду. Пошел. Проект "5IVE" по условиям был очень похож на "Нью-Йорк": примерно те же хронометраж, сроки и бюджет плюс неограниченная свобода. Вышло так, что мы практически закончили работу над фильмом "Елена" - и образовалась лакуна. Я понимал, что ближайшие месяц-полтора буду сидеть и ждать, пока начнется сведение звука на "Мосфильме". Миша Кричман (оператор. - "Неделя") и Олег Негин (сценарист) тоже были свободны, поэтому мы и решили попробовать, что выйдет из этой затеи с короткометражками.
н: Картина получилась узнаваемо звягинцевская. Вы не хотели поэкспериментировать, как, например, Алексей Попогребский, который свою короткометражку снял в 3D? Может быть, снять жанровое кино?
звягинцев: Честно говоря, я вообще не рассматривал это предложение как возможность что-то попробовать, с чем-то поэкспериментировать в плане формы. Если это и был эксперимент, то скорее в плане содержания: мы попытались не "гамму сыграть", а "связную мелодию" - внятно высказаться, сообщить что-то важное, что не просто сделать за 5 минут и в реальной жизни, а уж в кино и подавно. Если же говорить о форме, то я понимаю Попогребского, он свой следующий полнометражный проект будет делать в 3D. Я в трехмерном формате снимать пока не собираюсь, и с видео мы тоже уже работали: в Нью-Йорке снимали на отличную камеру Genesis. Снимать на видео немного дешевле, но для меня это рисковое мероприятие. Мне лучше знать, что существуют ограничения, хотя бы по количеству пленки. Помните, в финале нью-йоркской новеллы мальчик сидит в автобусе и смотрит в окно с "улыбкой Джоконды"? Кстати, когда я ему сказал, что нужна улыбка, как у Джоконды, он ответил: "ОK, простите, а кто такая Джоконда?" Вот так-то.
н: А начинается у вас все с того, что мальчик не знает, кто такой Бродский.
звягинцев: Они ни Бродского, ни Джоконду не знают. И актриса -девушка, которая в фильме спрашивает у героя, в какой квартире жил Бродский, тоже не знала, кто это такой. Ну да ладно. Так вот, крупный план мальчика, который смотрит в окно, мы снимали больше получаса. Он весь извелся, истомился, потом устал и расслабился, и только тогда мы получили то, что хотели. Это возможности видео - можешь снимать сколько хочешь.
н: Сценарий "Тайны" писали специально или использовали что-то из невошедшего в полнометражные фильмы?
звягинцев: Тут обратная история случилась. Сделав "Тайну", мы с Олегом подумали, что этот сюжет мог бы лечь в основу полнометражного фильма. Мы уже даже придумали, как его можно развить. А сам сценарий "Тайны"... В шутку мы говорим: это наш ответ телешоу вроде "Детектора лжи" или "Брачного чтива". Сначала мы собирались снимать совсем другую историю. Она мне очень нравилась, была актуальна в политическом и социальном смысле, но оказалась слишком дорогой. Вторым вариантом стал сценарий "Тайны", в котором изначально диалог вели двое мужчин. Но в итоге кастинга мы заменили героя героиней.
н: Как появилась героиня?
звягинцев: У нас был месяц на поиск актеров, и в течение первых трех недель к нам в офис ходили актеры, садились напротив друг друга и произносили текст. Это была мука, я вам передать не могу какая. Я смотрел на них и не верил ни одному слову. Дня за четыре до конца кастинга мы вроде определились с актерами-мужчинами и стали искать девушку, которая на заднем плане должна целоваться с молодым человеком. И вот передо мной садится актриса Ирина Баринова и говорит: "Жаль, что роль без слов". Я ей в ответ: "А давайте почитаем с вами диалог между главными героями". Смотрю в монитор, слышу реплики, от которых меня три недели воротило, и вдруг каждое слово в устах актрисы обретает смысл. Мы с Олегом переглянулись: а ведь так оно и должно быть! Это же женская логика - не вскрывать ящик Пандоры. Так у нас появилась героиня, и это было абсолютно правильно.
н: О чем был первый, как вы говорите, социально-политический вариант сценария?
звягинцев: Там героями должны были быть номенклатурные работники или менеджеры из какого-нибудь "Газпрома", которые со страхом держатся за свои места, кормушки, привилегии. Хотелось показать ужас бытия человека, который встроил себя винтиком в машину, чей маховик в любую секунду срубит ему голову. Такой вот маленький человек на Maserati. Называлась история "Черный конверт Малевича". Некий Дмитрий Сергеевич Малевич получает конверт и боится его открыть, зная, что пришел он "сверху" - этакая "черная метка". В общем, ужас в духе Кафки.
н: Вы следите за политикой?
звягинцев: Вяло. Но прочтешь невзначай статью о коррупции или о нашем стыде в Хамовническом суде и сразу начинаешь вибрировать: понимаешь, что с этим действительно пора что-то делать. Но что? Страна откатов, симулирующая экономическое благоденствие. Вор на воре. От самого верха до самого низа. Я не знаю, как быть с этим вечным российским ужасом. Что с нами ни делай, как мы ни заглядываемся на "европы", а всё остаемся азиатами, которые лежат ниц пред ханом-царем-батюшкой, изредка в бессильном стёбе над ним выпускают пар и продолжают жить жизнью рабов. Пожалуй, одного героя нашего времени назвать можно, это даже не герой, а явление, - Навальный. Вот он, альтернативный путь: спокойно, последовательно и аккуратно делать свою работу, законным путем расшатывать эту лживую систему, этот наш извечный русский морок: от шемякина суда, салтыково-щедринского русского чиновника, сюда - к нам. Таких бы Навальных человек под тысячу, и, возможно, этот пузырь лопнет. Вот говорю всё это, а сам думаю: только бы этот Навальный действительно оказался тем, кем сейчас представляется. Видите, сомнения просто разлиты в воздухе, мы уже ничему и никому не верим, оттого, возможно, что эта круговая ложь въелась нам в самые поры. Навальный, надеюсь, понимает свою ответственность перед людьми, которые ему поверили. Не знаю, поживём- увидим. Надежда умирает последней.
н: Тогда надо и на самом нижнем уровне перестать давать взятки.
звягинцев: Я, кстати, ни разу в жизни не давал взятку, например, гаишникам. Но, возможно, только потому, что никогда не сидел за рулем (смеется). Вообще, меня как-то Бог миловал, я ни в каких акциях распила и отката не участвовал. Хотя если даже батюшка в церкви говорит: "У нас двойная бухгалтерия" - поневоле задумаешься, причастен ты к этому мороку или нет. Когда в обществе утрачивают свое сакральное значение духовные ценности, когда властные элиты во имя своей власти, несущей им личное обогащение, калечат и убивают журналистов, сажают в тюрьмы невиновных, когда религиозные институты дискредитируют себя единением с этой властью вместо того, чтобы давать нравственную оценку многим ее действиям, когда и сами религиозные лидеры отчего-то вызывают у совестливой части общества вопросы, исполненные недоумения: что остается человеку? Легче легкого идти за всеми, туда, куда течет эта мутная река, - ее поток мощный, тягучий, временами сладостный, но гибельный. Божественное извне и сверхчувственное внутри человека вымывается, как ценная порода. Возможно, именно этот процесс отметил Хайдеггер и означил его "нетостью Бога". Мы, как подростки-проказники, за отсутствием воспитателя шкодим безнаказанно и бездумно. У нас словно нет опоры, точки отсчета. Нет того, что именуется "центром" или осью, иными словами, нет той глубинной причины, из которой бы исходили все наши движения.
н: Если вернуться к культурной жизни, с вашего "Возвращения" начались разговоры о возрождении русского кино. Сейчас, спустя восемь лет, вы видите это возрождение?
звягинцев: Согласитесь, что в 1990-е годы в кино образовалась жуткая черная дыра и по сравнению с тем временем на весах определенно есть прибыток. Появилась новая плеяда режиссеров. А старое поколение неизбежно уходит, хотя и со скрипом: все новое, дерзкое, правдивое вызывает у них бурю негодования.
н: Даже Госдума осуждает молодых режиссеров за то, что они очерняют нашу действительность.
звягинцев: Разве эту действительность можно очернить сильнее, чем ее очернили политики? Я не считаю эти фильмы "чернухой". Нужно быть слепым или удобно зачарованным какой-то привычной иллюзией, чтобы не видеть, что главная ценность этих фильмов - правдивость в самом широком смысле этого слова - они искренни. К примеру, фильм Сергея Лозницы "Счастье мое" (картина выходит в российский прокат 31 марта. - "Неделя") - это такая русская сказка про дорогу и странников, которые идут по обочине. Герой, в прямом и переносном смысле получивший русским ужасом по темечку, тоже становится этаким юродивым странником, который понимает, что главная дорога отчего-то совершенно непригодна для человека совестливого, потому что какая-нибудь сволочь остановит тебя у поста и безосновательно унизит, разденет, сделает с тобой все, что посчитает нужным. И "выскочить" из этого можно, только став вот таким человеком на обочине, который властям уже не интересен. Идет себе с мешочком на плече куда глаза глядят - просторы-то Родины необозримы. Я считаю этот фильм выдающимся, а мне навязывают идею: мол, живет себе человек в Германии и оттуда клевещет на нашу великую Россию - мол, провокация. По их мнению, и Хомерики, и Сигарев, и Мизгирев тоже клевещут, хотя и проживают в России, но, мол, с прицелом на Запад. Ну, хорошо, если на то пошло: а Гоголь что, клеветал? А Солженицын? И Варлам Шаламов тоже? Я не ставлю в один ряд классиков и современников, я говорю о Художнике, идущем тернистым путем правды. Если не они, то кто ж тогда тут правду-то говорит? Придворные "капельмейстеры"?
н: Журнал "Искусство кино" в статье про ваш фильм "Возвращение" сравнивал героя Лавроненко с Путиным. Как вам такие аналогии?
звягинцев: Для меня образ патриархального, властного отца в фильме оправданна тем, что это их реальный отец. Он может позволить себе твердость, граничащую с жестокостью, те обряды инициации, которые необходимы для взрослеющего мальчика, только по праву родства, а стало быть, любви. Если Путин для кого-то "отец родной", что тут скажешь? Каждый интерпретирует в меру своих предпочтений.
н: Все ждут вашей новой картины "Елена". В какой момент вы решаете, что всё, фильм закончен?
звягинцев: Когда сведен звук и понятно, что дальше улучшать уже нечего. Я помню, как показал "Возвращение" группе, мы выпили вина, обнялись, расплакались, и было ощущение завершенного пути. С "Изгнанием" это чувство тоже пришло на одном из первых показов. Про "Елену" говорить что бы то ни было пока рано - всему свое время.
н: Не любя заранее раскрывать сюжет, вы описываете "Елену" как камерную картину на троих. А предыдущие ваши работы не были камерными картинами на троих?
звягинцев: "Елена" совсем камерная, потому что в ней всего два интерьера: квартира мужа Елены Владимира и ее сына Сережи. А, впрочем, пожалуй, вы правы... Просто на съемках "Возвращения" у нас было аж четыре базы - две на Ладоге и две на Финском заливе и порядка тридцати объектов, поэтому оно мне кажется таким большим предприятием. Хотя снимали мы его, как и "Елену", около сорока дней. А "Изгнание" - это 103 съемочных дня, Бельгия, Молдавия, Франция, строительство, поэтому я считаю его большой картиной, несмотря на то что героев там всего три-четыре человека.
н: Все три ваши картины посвящены семье. Она сейчас переживает нелучшие времена?
звягинцев: Женщина за последние сто лет получила такие серьезные полномочия и права, что патриархальная семья потерпела полное фиаско. Женщина не хочет оставаться на вторых ролях, а союза равных сил в браке не получается. Даже в нашей "азиатской" стране семья переживает кризис, не говоря уж о Европе, где зритель просто не понял, почему героиня "Изгнания" не могла банально развестись с мужем, разделить имущество и начать новую жизнь. Современная женщина, безусловно, стала более независимой, но стала ли она от этого более счастливой, еще вопрос.
Анна Федина, izvestia.ru
